А единороги будут?

Странно, но сейчас, после порки и последующего секса на грани изнасилования, мы стали… роднее, что ли. Не объяснить словами, но если раньше я ориентировалась по его мимике, по улыбкам, по интонациям, то сейчас я просто СОчувствовала вместе с ним.

Я вздохнула. Злиться не буду, конечно, но очень бы обрадовалась, если бы Рики снова стал рисовать. Почему–то я знала, что это была важная часть его жизни. С другой стороны меня пугали, что через пару дней я стану хозяйкой вурдалака, а тут уже третья неделя пошла и вроде все отлично.

– Рики, а у тебя уровень не понизился?

– Леди… – разозлился, чувствую что разозлился. – …Нет!

И длинная пропущенная речь, вырезанная его внутренней цензурой.

Ну и ладно, подумаешь, не понизился и славно. Спросить все равно надо было, хотя ни одного из перечисляемых признаков в наличии не было. А они довольно заметные, начиная с дикой головной боли в течение нескольких дней. Вот деградацию, при желании, можно и скрыть, особенно небольшую. Поэтому Сонола и бесилась – думала, что Рикиши просто капризничает.