Контуженый

– Где я? – шепчут мои пересохшие губы.

– Из ада выбрался, а рай еще надо заслужить, – зудит Марина.

Она говорит на правильном русском, безо всякого «ще треба». Я не в плену. Здесь наши! Но почему я связан?

Медсестра пережимает пустую трубочку и убирает склянки с пола. Приносит новую бутыль, подвешивает к кровати, вставляет трубочку сквозь пробку, и я вижу, как в сифон сочится кровь. Моя кровь.

Марина делает укол в мой голый зад и объясняет:

– Концы трубок должны быть в физрастворе. Воздух попадет, загнешься. А укол, чтобы на стену не лез.

В целом понятно, но я озадачен. Хмуро смотрю на связанные руки.

Марину вздыхает и поправляет капельницу.

– Ты буйный. Война в голове. С передовой вернешься, развяжем.

«Что со мной случилось?» – хочу спросить я, но не успеваю. Помощь медсестры требуется у другой кровати.

Через какое-то время укол действует. Боль, как внутренний дикобраз, сжимается и замирает под кожей. Если не шевелиться, боль дремлет и не расправляет ужасные иглы. Я так и делаю. Пялюсь в потолок и пытаюсь вспомнить, как я сюда попал. А в голове по-прежнему тошно и мутно.