Небом дан

– И тут мы снова возвращаемся к Савве.

Я закашливаюсь, подавившись:

– А он здесь при чем?

– При том. Он вам родня? Родня! К тому же, учитывая, что они с Толиком совсем не похожи внешне, есть шанс, что и внутри Савва не такой гнилой.

На слове «родня» я опять краснею. И чтобы это не было так заметно, отворачиваюсь к окну. А за окном он… Стоит у огромного внедорожника, повернувшись к лесу передом, а к нам с Люськой, вестимо, задом. Скольжу обеспокоенным взглядом по его богатырской спине. В зимнем распахнутом настежь пуховике он кажется еще больше, чем я запомнила.

– Я его не знаю совсем. Но в семье именно Савва всегда слыл паршивой овцой.

– Учитывая, какой придурочной оказалась поповская семейка – это скорей комплимент. К тому же, знаешь, как у нас говорят? С паршивой овцы хоть шерсти клок! Погляди!

– Ну и чего я здесь не видела?

– Тачку видишь? Парень-то он, похоже, небедный.

Тут я ничего сказать не могу. Про Савву в семье говорили мало. И никогда – в положительном ключе. Знаю только, что в двадцать он загремел на нары, провел там два года, вышел по УДО, а после осел где-то на севере. К нам он заезжал всего пару раз. И об этом… короче, об этом я как раз и не люблю вспоминать.