Все, что произошло в отеле

Папа всегда делал мне гренки в духовке. Выкладывал колбасу, помидор, сверху посыпал сыром. Дожидался, когда сыр не просто расплавится, а покроется корочкой. Немного растекалось на противень, и именно эта корочка была самой вкусной. Папины гренки… я так и не смогла их приготовить для себя. Ни разу после его смерти.

Иногда мы спускались к реке покормить уток. Может, поэтому я осталась здесь так надолго? Благодаря уткам, воспоминаниям об отце? Тогда все кормили уток хлебом. Папа же заранее натирал на терке морковку, мелко резал яблоки. Говорил, что уток нельзя кормить хлебом, они от этого умирают. Но утки не умирали, в отличие от моего отца. Хватали хлеб, прямо как эти, местные… Дрались, ругались, спорили, забирали хлеб у птенцов. Однажды я увидела одинокого селезня – он плавал вдалеке от основного места. «Папа, он что, гадкий утенок?» – спросила я. «Нет, на гадкого утенка он не похож. Он прекрасный селезень», – ответил отец. «Его изгнали из стаи? Поэтому он один?» – уточнила я. «А может, он сам захотел уплыть? Может, он селезень, которому надоело общаться с себе подобными? Или ему захотелось остаться в одиночестве и подумать? А остальные ему мешают, потому что галдят и крякают?» – рассмеялся отец. «Пап, он же утка». Я посмотрела на отца, не зная, шутит он или говорит всерьез. С ним всегда так было.