Нюрнберг
Он ворвался в комнату, выпустил очередь и лишь затем в осколках зеркала увидел у окна силуэт.
Он метнулся к этому силуэту, рывком поднял его и прижал к стене – снайперская винтовка отлетела в угол; он приставил к груди автомат, нащупал пальцем курок и лишь в этот момент увидел, что перед ним подросток, почти ребенок.
Мальчишка глядел на него заплаканными глазами, испуганный и злой. Губы его тряслись. Рыжеватый чуб был похож на чуб Павлова, такой же закопченный и непокорный.
Волгин шагнул назад, опуская автомат. Мальчишка сполз по стене на землю.
– Что ж ты наделал-то, а? – проговорил Волгин. Будто сам себе проговорил.
Мальчишка глядел на него снизу вверх и не понимал, что случилось.
Волгин посмотрел в окно, и ему показалось, что среди дыма он увидел птиц. Откуда здесь, в пылающем Берлине, было взяться сейчас голубям?
Но голуби летели – целая стая, взмывали все выше и выше, разгоняя крыльями дым. А за дымом было небо.
3. Это горькое слово – победа
Берлин – огромный, бескрайний город, который еще несколько дней назад пылал и корчился в последних конвульсиях страшной войны, – теперь был тих и почти безжизнен. По улицам неспешно бродили жители, собирая на развалинах сохранившийся скарб. Бои закончились, пора было думать о мирной жизни. Издалека неслась музыка, играл патефон.