Стрекоза в янтаре

Я положила руку на грудь, чувствуя эту пульсацию и округлую мягкость плоти под шелком. Брианна слегка всхрапнула, потом снова начала тихо и мерно дышать. Сколько раз, когда она была маленькой, я прислушивалась к этому звуку – тихому, ровному, успокаивающему ритму ее дыхания в темноте детской. Казалось, я слышу даже, как бьется ее сердечко.

Биение моего сердца понемногу успокаивалось под рукой, под шелком цвета розы, цвета раскрасневшейся щеки спящего младенца. Когда прикладываешь младенца к груди, чтобы покормить его, очертания маленькой головки в точности повторяют изгиб груди, словно этот новый человечек отражает плоть, из которой вышел.

Младенцы такие мягкие… Стоит посмотреть на них, и каждый видит, как нежна и тонка кожа, шелковистость ее сравнима разве что с лепестком розы – так и тянет дотронуться пальцем. Но когда вы живете с ребенком, любите его, вы чувствуете, как эта мягкость проникает в плоть. Округлые щечки – точно крем, нежны и податливы, крохотные ручонки, похоже, бескостны. Конечности – словно резиновые, и, даже если вы крепко-крепко, со всей страстью целуете его, губы ваши погружаются глубоко и, кажется, никогда не почувствуют кости. Прижимая младенца к себе, вы словно таете, и он тоже тает и растворяется вместе с вами – того и гляди вернется назад, в давшее ему жизнь тело.