Северная река

Дверь открылась, и на пороге возникла ещё пара ребят-демократов, ищущих утешения.

Он будет жить. Эдди Корсо будет жить.

– Вот вам, – сказала Анджела, рассеяв его грёзы двумя мисками спагетти на подносе. Большую, с моллюсками, поставила перед Делани. Мальчик посмотрел в свою миску. У него моллюсков не было, но он не спросил почему.

– Вот теперь я понимаю, что такое настоящий Новый год, – сказал Делани. – Сама хозяйка обслуживает.

Он поднял маленький бокал в безмолвном тосте и улыбнулся.

– Я уже говорила, Док. Не нужно к этому привыкать.

Интерны уже сели за столик, в зале стало шумно, битком, равномерный рокот разговора, невидимое радио играло Пуччини. Это было похоже на оперный театр, где публике позволили разговаривать в ходе представления. Рокот прерывался внезапными вспышками хохота повеселевших посетителей – кроме, понятно, политиков.

– Спагетти, – сказал Делани, указывая на миски.

– Багетти, – сказал мальчик.

Левой рукой он попробовал намотать на вилку скользкие нити спагетти, но они продолжали сваливаться, и Делани наклонился над ним, разрезав макаронины на части. Мальчик ткнул в них вилкой, подцепил несколько и начал жевать. Он чуть скривился – что это за вкус? – а затем решил, что ему нравится еда, и ещё раз попробовал намотать на вилку, на этот раз удачно. Делани улыбнулся.