Поезд из Венеции. Сборник

Эта мысль начала изводить Кальмара. Он прекрасно понимал значение слова «начало». Он отдавал себе отчет в роковой последовательности событий – с той минуты, когда в Венеции смотрел на застывший кадр вокзала, в центре которого стояла его дочь, и вдруг почувствовал, что рядом находится человек, внимательно наблюдающий за ним.

С тех пор он ни разу не действовал по собственной воле. Все его поступки механически следовали один за другим.

Прежде чем войти в «Кафе де ла Пэ», Кальмар спросил в газетном киоске, не поступала ли «Трибьюн де Лозанн».

– Наверное, через полчаса доставят.

Он не исключал того, что ему, возможно, придется оставить у себя эти полтора миллиона франков, которые лежат у него в портфеле и о существовании которых госпожа Леонар, так ненавидевшая богачей – всех, кто имеет хотя бы немного больше досуга или денег, чем она, – даже и не догадывалась.

При том, как обстоит сейчас дело, при тех скудных сведениях, какими он обладает, он не может отнести деньги в полицейский участок или положить в банк и держать их там до тех пор, пока он не узнает, кому они принадлежат. Это было бы наилучшим выходом из положения. Кальмар мечтал о такой возможности, пока завтракал. Конечно, он будет молчать, никому не расскажет ни о поезде, в котором он ехал из Венеции, ни о чемоданчике, ни об Арлетте Штауб. Он твердо сохранит свою тайну, несмотря на все волнения, которых это может ему стоить, несмотря на подозрения, которые, возможно, падут на него. Потом, в один прекрасный день, когда газеты раскроют правду о незнакомце и о миллионах, положенных на хранение в автомате на лозаннском вокзале, он явится в полицейский участок или, еще лучше, в более высокую инстанцию – в сыскную полицию.