Тридевятое счастье

Алина вытянулась по струнке под пронизывающим взглядом детины в сером, замызганном фартуке. Судя по его лицу, он явно хотел сплюнуть и с трудом сдерживался.

– Баба, – с презрением процедил сквозь зубы. – Так и быть – беру, но только на седьмицу! Шли за мной, – бросил он девушке. – Да побыстрее двигай, некогда тут расшаркиваться.

– Иди, иди, – закивал «гном», теряя к Алине интерес.

По одёжке детины смекнув, что он – повар, девушка, торопливо семеня следом, отвечала на его отрывистые вопросы:

– Готовить умеешь? Надеюсь – нож в руках держала?

– Держала, сударь, держала, – кивала Алина, и едва не налетела на мужика, потому как тот остановился и удивлённо распахнув глаза, посмотрел на неё как на сумасшедшую:

– Скаженная что ль? Какой я те сударь?

– Так не знаю я имени вашего и как обращаться.

– Величай – Руслав и сударем более не вздумай называть. Ишь, вздумать такое надо было!

Детина двинулся дальше, завернул по коридору ещё раз и распахнул дубовую на вид дверь. На Алину тотчас обрушились звуки: шкворчания, шипения, бульканья и пёстрые оттенки запахов готовящейся еды. Кухня, куда они вошли, была большая и светлая. У одной стены стояли печи, у другой – столы, за которыми что-то сноровисто чистили и нарезали двое.