Наследство в Тоскане

Коннор в изумлении откинул голову.

– Вау. Я впечатлен. Старшая сестричка играет в жесткую даму?

– Может быть.

Он наклонил голову набок.

– Ты предполагаешь, что он оставил нам равные доли. А может, он оставил винодельню мне, а тебе – дом в Белгрейвии. Мы ведь не знаем.

Его кривая улыбка вызывала у Слоан непреодолимое желание двинуть ему по уху и подраться, как они делали в детстве, он дернул бы ее за волосы, а она бы на него заорала, и в конце концов они покатились бы по полу, пока кто-нибудь не растащил бы их.

Слоан взглянула на часы.

– Наверное, пора идти в дом.

– Ага. Пора окешить наши фишки.

Слоан позвала детей, но по пути так и продолжала в изумлении оглядываться на расстилающиеся перед ней холмы и долины, древние камни террасы.

Раньше она как-то совсем не ценила все это. Очевидно, всю свою юность она воспринимала это как данность и была слепа. И она никогда не задумывалась о годовом доходе от винного бизнеса. Хотя и знала, что некоторые бутылки с отцовских виноделен продавались за 600 долларов за штуку в ресторанах ЛА. Она всегда гордилась этим, и Элан с удовольствием говорил своим коллегам за деловыми ужинами, что Винодельни Маурицио принадлежат его тестю.