Зима в Мадриде

– Хемингуэя нет, – с улыбкой сказала Барбара.

– Ничего. Что вы будете?

Она попросила белого вина и села за столик. Берни направился к стойке, а Барбара стала переставлять стул по кругу в поисках места, где бы не было зеркал, но они висели повсюду. Она ненавидела смотреть на свое отражение. Берни вернулся с двумя бокалами на подносе, который держал здоровой рукой:

– Вот, возьмите.

– Да, спасибо.

– Вы в порядке?

– Да. – Она завозилась с очками. – Просто я не люблю зеркала.

– Почему же?

Барбара отвернулась:

– Не люблю, и все. Вы поклонник Хемингуэя?

– Вообще-то, нет. Вы много читаете?

– Да, вечерами у меня есть время. Я тоже не большая любительница Хемингуэя. Мне кажется, он обожает войну. А я ненавижу ее.

Барбара подняла взгляд, размышляя, не слишком ли она горячится, однако Берни ободряюще улыбнулся и предложил ей сигарету.

– Работникам Красного Креста последние два года приходилось туго. Сперва Абиссиния, теперь это.

– Война не закончится, пока с фашизмом не будет покончено.

– Пока Мадрид не станет его могилой?