Механические птицы не поют

– Тогда побудь милой барышней, а я тебе подыграю, – предложил он, поднимая чашку.

– Идет. Надо же иногда вспоминать, как это делается.

Мия залпом допила кофе и развернула стул к залу.

Уолтер, подумав, взял первые аккорды баллады.

• – Одной безлунной ночью, когда спала луна,
• Лежала я в каюте и мысль мне пришла,
• Пускай мое сознание вдаль заберет мой сон,
• Команду я увижу, и море с кораблем.
• На корабле том Франклин, как прежде, он красив,
• Как прежде, он удачлив и он, как прежде, жив…

Шум затихал. Никто не подпевал и не стучал по столам, никто даже не говорил. Василика стояла у стены, опустив пустой поднос и слушала, изредка вытирая глаза рукавом.

Голос Мии был печальным, глубоким и темным, как море. Иногда в нем дрожали слезы, а иногда – отчаянная надежда. Уолтер играл и ясно чувствовал настроение почти всех сидящих в зале мужчин – каждому в этот миг хотелось зваться лордом Франклином, пусть даже и мертвым. Зато прекрасная девушка с печальными глазами любила бы его сквозь смерть.

• – Мне тяжко мое бремя, до стона и до боли,
• Но перейду пути я, пересеку я море,
• Мне золота не жалко, но я прошу: скажи,
• Что где-то там мой Франклин навек остался жить…

Слова повисли в воздухе золотящейся взвесью. Уолтер еще перебирал струны, доигрывая балладу, а Мия замолчала и повернулась к нему. Она смотрела на него со странной смесью грусти и интереса, и Уолтер старался не поднимать глаз от гитары, потому что даже невидимым этот взгляд обжигал. Если он посмотрит Мие в глаза – точно не сможет закончить песню.