И даже небо было нашим

Мне исполнялось восемнадцать в июне, и в начале месяца папа с некоторой тревогой спросил, как я хотела бы отпраздновать день рождения. Я ответила, что должна хорошенько все обдумать, и больше мы к этому разговору не возвращались. В день восемнадцатилетия я нашла у себя на подушке конверт с деньгами и нарисованным чернилами сердечком, внутри которого была цифра «18». Я положила деньги между страницами франко-итальянского словаря. Весь июнь я ждала звонка от Берна, но так и не дождалась. Хотя точно помнила, что называла ему дату, а потом еще указала ее в письме, которое послала несколько недель назад и на которое он не ответил.

Зато позвонила бабушка. Я спросила ее про Берна, Томмазо и Николу. Вопрос явно застал ее врасплох. Она повторила слова, которые уже говорила раньше – «они то появляются, то исчезают», – и, по-моему, сделала это нарочно. Затем добавила:

– Я о них ничего не знаю. Я тут мало с кем общаюсь.

Были объявлены наши оценки за год – обошлось без неприятных сюрпризов, но и это событие мне не захотелось отпраздновать. Мои школьные друзья отправились в Испанию на каникулы, запланированные еще несколько месяцев назад, а я начала считать дни, которые оставались до поездки в Специале. Деньги, спрятанные в словаре, я потратила за полдня. Купила бикини от Banana Moon, а остаток денег отдала парню из Туниса за брикет гашиша. Придя домой, я раздробила брикет на кусочки, затем разрезала пополам несколько кусков мыла, сделала отверстия внутри половинок и спрятала в них гашиш: так мне посоветовал продавец. Этого должно было хватить надолго. Берн заверил меня, что в этом году все будет, как в прошлом.