Замешательство

– Тогда в чем дело?

Казалось, Робин вот-вот заплачет.

– В отсутствии крупной луны. Поблизости нет ничего, что могло бы стабилизировать осевое вращение.

Мы поднялись на близкую орбиту, и мир затрепетал. На наших глазах времена года хаотично сменяли друг друга: апрель превращался в декабрь, затем в август и лишь после него – в май.

Наши наблюдения продлились миллионы лет. Мы видели, как микробы натыкались на пределы своих возможностей, словно поплавок, ударяющийся о причал. Каждый раз, когда жизнь пыталась разгуляться как следует, планета выкидывала какой-нибудь фортель, и все опять возвращалось к экстремофилам.

– Навсегда?

– Пока солнечная вспышка не сожжет атмосферу.

От выражения на лице Робина я едва не пнул самого себя за то, что сообщил об этом так быстро.

– Круть, – проговорил мой мальчик, изображая храбрость. – Ну, типа того.

Перед нами до самого горизонта простирался бесплодный пейзаж планеты Двау. Робин покачал головой, не понимая, считать ли увиденное трагедией или триумфом. Он посмотрел на меня. Когда сын заговорил, он задал тот самый первый вопрос, который жизнь задает повсюду во Вселенной.