Лунная Ведьма, Король-Паук

– Вот эта метка, я ее встречаю уже десять и еще один раз. Что она означает?

– Йелеза, – читает Олу.

– Ох ты. А кто она тебе? – допытывается Соголон.

– Это разве «она»? Я не знаю, кто это.

В это мгновение внутри Соголон оживает голос, говорящий как она:

«Эти слова, слетающие с твоих губ, не должны их покидать. Никогда».

– Эта штука у тебя на шее. Я знаю, что это такое, – говорит Соголон.

Целых три дня после этого Соголон просыпается, всё еще не отойдя от сильнейшего потрясения. Припоминает она и свой страх; ту краткую, как мгновение, минуту, когда казалось, что он может что-то с ней сделать. Соголон не знала, чего ожидать, а Олу пришел в бешеную ярость – такую, что льву пришлось встать между ними и для острастки на него нарычать. А она всего-то сказала Олу, что Йелеза – Сестра Короля и его жена, и неизвестно, где она сейчас и как могла исчезнуть, но все словно по сговору думают, что этой женщины никогда и не было на свете; «думают все, кроме меня. И тебя, Олу».

Она-то думала, что Олу выкажет облегчение; по крайней мере, поймет, отчего это странное имя преследует его во сне. Заодно до него бы дошло, откуда у него столь веские причины не доверять Аеси. Да и у нее тоже: ведь не случайно после встречи с ним госпожа Комвоно, еще накануне рассуждавшая о Сестре Короля, уже назавтра напрочь о ней забыла; забыла так, будто эта женщина никогда и не рождалась на свет. Причиной тому, безусловно, Аеси. А вот Олу ее помнит, у него из памяти она до сих пор не выветрилась. Ее облик по-прежнему коренится в нем, возможно, потому что любовь – это именно та предержащая сила, которую Аеси не способен развеять всеми своими чарами. Что же это за чары – неизвестно, как и вообще ничего об Аеси – ни о нем, ни об этом дворе, ни об этом Короле. Но, может, об этом известно Олу или же написано красным или черным где-нибудь в его доме.