Лунная Ведьма, Король-Паук

– Я знаю, что это ты, – говорит она. – Я это точно знаю. Хозяин спустился в библиотеку, ожидая меня, ведь больше никому там делать нечего – ни жене, ни кухарке, ни тем более мальчишкам-близнецам.

Соголон думает сказать что-нибудь резкое: «Закрой рот, невольница, пока хозяйка не позволит тебе его открыть». Она уже приоткрывает губы, готовая вымолвить эти слова, и вдруг, оглядевшись, не видит вокруг ничего, кроме пустынного двора. Должно быть, это ее собственная голова бежит от нее прочь, не иначе.

По прошествии еще двух дней сборы закончены, и они с караваном отправляются в Фасиси. Прямо на окраине города им попадается судья, который вслед кричит, что всё помнит и как-нибудь вернется к ним в дом.

– Отправляйся туда прямо сейчас! – кричит в ответ хозяйка. – Но если ты не выяснишь, кто… нет, как убили моего мужа, я выхлопочу указ у самого Короля, чтоб тебя высекли!

Они едут. Королевский провожатый каждое утро сообщает хозяйке, сколько дней пути остается до Фасиси. Прошла четверть луны, впереди еще целая, если на то будет воля богов. В караване идет и едет то, что хозяйка взяла с собой, – корова на еду, барашек на угощение. В сундуке под четырьмя замками она хранит шелковую ткань из страны, где люди держат у себя в волосах червей, прядущих нить. Соголон однажды видела, как хозяйка открыла сундук, и оттуда выпорхнуло что-то бело-лиловое, настолько нежное и легкое, словно собиралось улететь. Госпожа сказала, что настанет день, когда самым вожделенным блаженством на свете будет ощущать на себе шелк. А еще ткани укура и асо оке[17], лазорево-синие, а также бутылёк мирры, которой госпожа нет-нет да себя помажет; леопардовые шкуры, золотые самородки – на всякий случай их госпожа засунула себе между грудей со вздохом, надеясь всё же с ними не расстаться, – а еще обезьяна, которая раньше забавляла хозяина. Из людей с госпожой один из близнецов, трое семикрылов, которым заплачено серебром, королевский провожатый впереди каравана, ну и Соголон.