Мойры сплели свои нити

На заросшей травой лужайке перед домом Гектора в Серебряном Бору в тени старых лип они устраивались на садовой скамейке за дачным столом, и Катя диктовала текст статейки для интернет-канала. Пальцы Гектора так и летали над клавиатурой. Через каждые два Катиных предложения он восклицал: «Гениально! Эпохально!» И возвещал голосом булгаковского Фагота: «Я восхищен!» И так умильно-преданно глазел на Катю, что она не выдерживала – спихивала его со скамейки и сама садилась за ноутбук – кое-как исправляла собственные надиктованные стилистические ошибки.

Гектор валился в траву с воплем: «Лишают соавторства! Затыкают рот!» Делал на руках стойку, затем мощное сальто и уже снова, стоя на ногах, склонялся к Кате, шепча на ухо уже совсем иным тоном: «Я восхищен!»

Они обедали все вместе на большой домашней кухне-столовой с открытыми окнами. Старуха-сиделка привозила в инвалидном кресле генерал-полковника Борщова, отца Гектора – парализованного и безумного, старуха-горничная торжественно водружала на обеденный стол супницу с ухой и блюдо с рыбным пирогом. А на десерт яблочную шарлотку. Гектор сам жарил на мангале мясо и поливал его белым вином.