Возвращение царя обезьян

Китаец вывел её на улицу из павильона, поставил под палящее солнце и, благоговейно протянув: «Ра-а-ама…», провёл рукой по воздуху.

– Я не понима-а-аю! – передразнила его девушка и развела руками.

Укун кротко вздохнул, страдальчески поднимая глаза к небу.

– Рама везде, Рама во всём, Рама – суть. Рама в тебе, мата Олга. Ты понимаешь наш язык, потому что слышишь ушами Рамы, говоришь устами Рамы, смотришь глазами Рамы, чувствуешь сердцем Рамы, чуешь носом Рамы. Даже чресла Рамы…

– Стоп! А вот этих подробностей я не хочу знать, спасибо, достаточно, логику бреда я уловила, в тонкостях не нуждаюсь. Как у тебя всё просто, Ук… хм… Хануман.

– Всё просто, мата Олга, потому что Рама во всём. А там, где Рама, всё легко, красиво и…

– Хануман!!! – нервно сорвалась девушка. – Я больше не хочу слышать от тебя имя «Рама». По крайней мере, сегодня. Хотя бы в ближайшие пять минут. На большее ты вряд ли способен.

– За что такие строгие запреты? Разве я в чём-то виноват, диди-джи?! – И он традиционно на ровном месте залился слезами, брызнувшими из глаз, словно два ручья.