Благословенны ночи Нергала

Безопаснее всего было бы забыть о ней и не соваться на территорию Глашатаев, а у Даг-Мескалама почему-то не получалось. Стоило ему закрыть глаза – и он снова видел ее перед собой. Такую тонкую, хрупкую, будто бы уязвимую – и все равно облаченную в форму офицера. Избитую так, что не каждый мужчина выдержал бы. Это Глашатай Теней постарался, кто же еще… Тупое животное, не способное оценить красоту. Но даже под этими травмами Даг-Мескалам видел, какая нежная у нее кожа, какие прекрасные черты – глаза цвета предрассветного неба, белые волосы, губы, наверняка такие мягкие, сладкие…

Он не мог заснуть. Спать он как раз не хотел, ее образ пробуждал иные желания. Но прежде, чем Даг-Мескалам успел поддаться им, его отвлекли голоса, доносившиеся из комнаты матери. Один, конечно, был голосом самой великой жрицы, а вот второй принадлежал Глашатаю Молчания. Это настораживало: глава разведки никогда не являлась к матери в столь поздний час без веской причины.

Даг-Мескалам прекрасно знал, что мать не позволит ему присутствовать при разговоре. При народе она вела себя так, как нужно, а вот от сына не скрывала, что на дух его не переносит. Раньше Даг-Мескалам расстраивался из-за этого, и пытался все исправить, и плакал ночами. Теперь же научился приспосабливаться.