Улей. Книга 2

Сегодня все иначе…, кроме разочарования в конце и яростного желания сдавить горло бьющейся в оргазме Медеи и с наслаждением смотреть в глаза, пока белки не наполнятся кровью, пока не вздуются вены, изуродовав красивое лицо, пока не обмякнет безвольной куклой, испустив последний вдох.

Мама больше не сказала ей ни слова. Собрав разбросанные по полу золотые соты, она снова села за стол и принялась собирать новый пазл, существующий исключительно в ее голове. Кая пыталась задавать вопросы, в лоб и издалека, уговаривала, умоляла и плакала, вставала на колени, заглядывала в глаза, но мать словно отгородилась от дочери невидимой стеной, и та никак не могла до нее докричаться.

Устав наблюдать удручающее жуткое зрелище, кое представляет теперь из себя ее единственный близкий человек, Кая переключает внимание на помещение, где им предстоит коротать свои дни, недели, и, возможно, года.

Изучать особо нечего. Всё на виду. Квадратная комната (удивительно, что создатели изменили своей одержимости шестигранниками) кажется тесной даже для одного человека. Бетонные стены, пол, повсюду пятна плесени и слизи, капающая с потолка вода, спартанская обстановка, состоящая из одной узкой койки, металлического стол и двух стульев, сливное отверстие в полу, крошечный умывальник с минимальным набором гигиенических средств, жуткого вида унитаз – главный источник мерзкой вони, пропитавшей каждый миллиметр мизерного пространства и в качестве утешительного бонуса рулон серой туалетной бумаги. Ни одеял, ни подушек, ни постельного белья, ни полотенец. Из одежды только пара сложенных на свободном стуле рубашек унылого темно-фиолетового цвета, которые по всей видимости носятся на голое тело. Обуви, кстати, тоже нет. Чем может угрожать пара туфель или хотя бы тапок – за гранью ее понимания. Кае, вообще, трудно представить, как тут можно продержаться хотя бы пару месяцев, не подохнув от пневмонии и других легочных болезней. Если мама все пять лет после своей мнимой гибели была здесь, то она – настоящий боец, раз до сих пор жива. Физически жива.