Королева Аттолии

Окулист переглянулся с лекарем.

– Примерно неделю назад. Может, дней десять.

Глазной врач снова поднял свечу. Эвгенидес поморщился, но не издал ни звука.

– Простое воспаление, – сказал наконец окулист. – Будь это тюремная зараза, глаз был бы более красным и гораздо чувствительнее к свету. Держите глаза в чистоте, постарайтесь получше накормить больного. – Он посмотрел на Эвгенидеса и твердо произнес: – Каждый год этим хворают сотни маленьких детишек, и у всех зрение остается в порядке. На этот счет тебе не о чем беспокоиться.

«На этот счет», – подумал Эвгенидес. Когда Гален предложил ему еще одну дозу летиума, выпил и уснул.

В Аттолии королева сидела за обеденным столом. Зал освещался лучшими свечами, еда была превосходная. Но королева почти ничего не ела.

– Ваши мысли сегодня где-то витают, ваше величество, – сказал мужчина, сидевший на почетном месте по правую руку от нее.

– Ничего подобного, Нахусереш, – заверила Аттолия медийского посла. – Ничего подобного.

Лихорадка становилась все сильнее. Эвгенидес провалился в бездну воспоминаний, и Гален снова и снова поил его летиумом, чтобы дать немного отдохнуть. Он уже не узнавал ни Галена, ни его помощников, отказывался от лекарства и кричал. Его приходилось держать силой, и Гален, налегая всем весом на грудь, вливал лекарство в рот, а чтобы не выплюнул, закрывал рот ладонью и зажимал нос. Эвгенидес не мог вздохнуть, пока не проглотит летиум, и боролся изо всех сил, отворачивая голову. Гален чувствовал, как изгибается дугой тело юноши, когда тот пытается сбросить тяжесть с груди. Но все равно он глотал лекарство, лишь когда доходил до полного изнеможения и почти терял сознание.