Сахар и золото

Доброта, сострадание, милосердие – именно такие чувства ассоциировались у меня с этим цветом. И я давно не видел ничего подобного.

Фиона чокнулась бокалом о мою бутылку.

– Спасибо, что позаботился о моем чрезмерно нетерпеливом партнере, Ник. И о выпивке.

– Всегда к твоим услугам.

Она потягивала свой мартини.

– Ты не очень-то разговорчив, так ведь?

Ее глаза выглядели невероятно яркими, а губы пухлыми и мягкими.

– Клуб не лучшее место для разговоров, – отозвался я.

– Верно, – согласилась она. – Но мы сейчас здесь.

«Мы сейчас здесь…» – повторил я про себя.

Повисла небольшая пауза.

– Ник, – задумчиво протянула Фиона. – Ник, Ник, – пропела она снова, – сокращение от Николас?

– Николай.

– О, мне нравится. – Словно приглашая, притягивая меня ближе, окружающие ее цвета потеплели и смягчились. – Ты русский? Говоришь без акцента.

– Моя мать русская.

– А ты говоришь по-русски?

– Да, я немного говорю.

Она подвинулась ближе.

– Скажи что-нибудь.

– Например?

– Я непривередлива. Не знаю ни слова, так что все прозвучит хорошо.