Брокен-Харбор

Те же заботливые руки, которые примоднили гостиную, эту комнату сделали веселой и уютной. Длинный стол из светлого дерева, подсолнечно-желтые стулья; компьютер на таком же желтом деревянном столике; цветные пластмассовые игрушки, кресла-мешки, меловая доска. Карандашные рисунки в рамках на стенах. В комнате порядок – особенно учитывая, что в ней играли дети. Кто-то прибрался здесь вечером, который для всех четверых стал последним.

Не комната, а просто мечта риелтора – только вот невозможно представить, кто теперь захочет здесь жить. Во время отчаянной борьбы стол опрокинули, угол столешницы угодил в окно, и на стекле трещина, разбегающаяся огромной звездочкой. В стенах снова дыры, одна высоко над столом, другая, большая, – за перевернутым замком из “лего”. Все вокруг усыпано крошечными белыми шариками, вывалившимися из распоротого кресла-мешка; на полу валяются кулинарные книги, блестят осколки разбитой рамки с рисунком. Всюду кровь: брызги на стенах, безумные перекрестия капель и отпечатков ног на кафельном полу, широкие мазки на окнах, запекшиеся сгустки, впитавшиеся в желтую обивку стульев. В нескольких дюймах от моих ног разорванный пополам ростомер с картинкой – мультяшный ребенок, взбирающийся по бобовому стеблю с большими листьями. Надпись “Эмма 17.06.09” почти не видна под свернувшейся кровью.