Тот, кто следовал за мистером Рипли

В глазах подростка мелькнуло изумление, затем он сделал вид, что старается вспомнить.

– Вроде бы я где-то об этом слышал, – пробормотал он.

Том немного подождал, потом сказал:

– Один из его сыновей, тот, которого зовут Фрэнк, исчез. Семья очень встревожена.

– Вот как? Про это я не знал.

Мальчик чуть-чуть побледнел – или Тому это показалось?

– Мне сейчас пришло в голову: а что, если этот беглец – ты?

– Почему я?! – Билли опустил глаза и, держа в руках стакан, чуть подался вперед. – Если бы это было так, то вряд ли я стал бы работать садовником.

Больше он ничего не сказал. Том решил сменить тему.

– Может, поставим новую пластинку? – предложил он. – Кстати, как ты догадался, что я люблю Фишера-Дискау? Из-за моего увлечения клавесином? – проговорил он со смехом и включил проигрыватель с полифоническими колонками, стоявшими на полке над камином.

После небольшого фортепианного вступления комнату наполнил лирически-проникновенный баритон: Фишер-Дискау пел на немецком.

Том моментально встрепенулся. Он улыбнулся, вспомнив, что не далее как накануне вечером по приемнику случайно поймал ту же песню Шуберта. Ее исполнял густым стонущим баритоном какой-то англичанин. При этом Тому представился барахтающийся в грязи вверх тормашками и готовый захлебнуться гиппопотам. Ирония заключалась в том, что сюжетом этой песни была любовь героя к прелестной корнуэльской деве, любимой и покинутой им много, даже очень много лет тому назад, судя по тому, что голос исполнителя явно принадлежал человеку, распрощавшемуся с юностью давным-давно.