Zero. Обнуление

– Вроде того, ага. У меня там старые друзья.

– Мы знаем.

– Еще б вам не знать!

Немножко волокиты: планшет Бенсона просит Рэя подтвердить, что он был пойман и будет соблюдать СНКИ. Рэй ставит свою закорючку очень аккуратно, неловко управляясь со скользким цифровым пером руками, привычными к настоящим чернилам и настоящей бумаге. Потом откашливается и смотрит на Бенсона слезящимся взором, преисполненным мольбы.

– У меня тоже вопрос к тебе, сынок. Мы… мы должны сообщить моей жене, что это маленькое мероприятие уже завершилось?

– Пассажиры до Ютики, пассажиры до Ютики! – Микрофон водителя хрипит и сипит, и в ответ раздаются разнообразные отклики просыпающихся пассажиров: стоны облегчения тех, кто прибыл к месту назначения, недовольные зевки тех, кому еще ехать и ехать в духоте при тусклом люминесцентном свете, да еще и на жестких сиденьях.

Женщина на сиденье 14A вращает плечами. Прошло четыре часа с момента ее отъезда из Бостона. Она не спала – то впадала в полубессознательное состояние, подсвеченное голубым мерцанием чужих экранов, то снова приходила в себя, прислонив голову к холодному стеклу; кинжальные просверки встречных фар били в глаза. Она читала, как воздействует на организм избыток адреналина. Плохо воздействует. Он подстегивает сердце и мозг для борьбы или бегства; миллион лет назад он загнал бы охотника-собирателя на дерево, спасая его из кишащей крокодилами реки, или пасти льва, или от более крупного человека с более крупной палкой, но в современном человеке запускается снова и снова на долгие часы, а то и дни от банального вжиканья и звяканья телефона. Постоянная накачка кортизолом и дофамином мало-помалу изнашивает суставы, измочаливает контакты в напрочь перекоммутированном мозгу, пока все не пойдет вразнос и в конце концов слетит с катушек. Вот вам и современная жизнь.