Все, что вы хотели знать о смерти
– Паша, судя по всему, заболел.
Тут же появилась Леночка Прошкина с термометром. В присутствии Рахимова измерили температуру.
– Тридцать восемь и пять, – испугалась Леночка.
– Ребята, – попытался оправдаться Ипатов, – у меня ничего не болит, только голова ничего не воспринимает.
– У меня было подобное двадцать лет назад, – вспомнил Медведев, – когда мы перекрывали вход в Панкисское ущелье. Мой первый бой, мой первый враг, которого я уложил. Все вроде нормально, а потом где-то через часок как шандарахнуло по мозгам. Ну и температура подскочила. Комроты из своей фляги накапал мне в раздвижной пластмассовый стаканчик граммов сто пятьдесят водки или спирта. Я же тогда вообще не пил: мне и девятнадцати лет не было. Положили меня в шатер, и часа через три проснулся – ни температуры и ничего вообще, свеж был как огурчик. Ребята песни пели под гитару. И я с ними тоже… А потом почти два месяца с небольшими перерывами бои шли, и ничего такого со мной больше не происходило.
– Но сейчас же не война, – прошептала Леночка.