Дом огней

Заметив, что сын пришел в себя, он остановился. Выбился из сил.

Что стряслось? Пьетро с трудом припомнил падение. Потом волна боли захлестнула его, тело будто рассыпалось на куски. Во рту ощущался металлический привкус крови, голову точно сдавило железным обручем, и Пьетро не мог пошевелить правой ногой.

Но теплый летний воздух снова наполнил его легкие.

Хотя взрослые – и в семье, и по соседству – говорили об инциденте как о чем-то, его касающемся, Пьетро всегда казалось, будто их речи относятся к кому-то другому. Он не мог вообразить собственную смерть, может быть, потому, что был еще ребенком.

Его сердце остановилось где-то на полминуты.

Но рядом с неумолимым приговором – провести остаток прекрасных летних дней в шезлонге с загипсованной ногой – мысль о том, что все обошлось, отнюдь не утешала. Видеть, как развлекаются приятели, было дополнительной, совершенно невыносимой пыткой.

Вначале друзей томило любопытство, и, делая вид, будто приходят расписаться на гипсе, они донимали Пьетро вопросами: что он почувствовал в те секунды, посетил ли потусторонний мир, встретил ли там Иисуса, Мадонну, дьявола или хотя бы каких-нибудь призраков.