Курсант. Назад в СССР 7

– Андрей Григорьевич! – позвал меня Горохов, увидев, что я брожу с озадаченным выражением на лице. – Что, есть мысли?

– Много странностей, – ответил я, не переставая мерить комнаты шагами. – Порядок не нарушен. Даже постельное не сбито. Если его пытали, хоть что-то должно об этом говорить. Например, разбитая кружка. Перевернутый стул, на худой конец. Следов борьбы нет совсем. Как театральная постановка, где экономят время и деньги на реквизите.

– Что ты хочешь этим сказать? – Горохов заинтересованно на меня уставился.

– Такое ощущение, что потерпевший знал убийцу. Спокойно впустил его в номер. Дал себя связать. Высечь какой-то плетью. При этом не орал, кляпа нет, а криков никто не слышал. А потом дал себя прирезать.

– Бред какой-то… – пробормотал Горохов.

– Вот и я так думаю.

В номер залетел запыхавшийся Погодин, следом за ним два МУР-овских опера.

– Никита Егорович! – выдохнул Федя. – Есть свидетель! Подняли вчерашнюю смену, администратор видела, как около полуночи Дицони вошел в гостиницу с какой-то дамой.