Наглый. Дерзкий. Родной

– Тетя Тома за эту клумбу нас всех в бараний рог скрутит и новую сажать заставит, – страдальчески провыла я.

– Одевайся, пошли, – решила Аврора.

– Куда?

– На улицу. Поговорим с твоим гопником. Еще светло, на улице полно народу, ну не убьет же он нас при всех. Тем более нас двое.

– Пошли, – согласилась я.

Отложила букет на обувницу, оделась, и мы вышли на улицу.

Эдуард сидел на лавочке в обнимку с гитарой. Заметив нас, сверкнул глазами, подавил победную ухмылку, отложил гитару и поднялся.

Аврора мужественно спрятала меня себе за спину и с интересом ученого рассматривала Эдуарда, который не обращал на нее, казалось, никакого внимания.

Его взгляд бы устремлен на меня. Горящий, голодный, такой, что у меня колени подогнулись, а на щеках появился румянец. Он меня хотел, я это кожей чувствовала. И тело, не спрашивая моего мнения, отреагировало.

Поганец! Невозможный нахал!

– Кать, он не гопник, – прошипела мне Рори через плечо, – глаза слишком умные.

И я была с ней согласна. Он меньше всего походил на уличного мальчишку с коридорным образованием.