Страшнючий случай. Няня для призрака

При виде нашего произвола, лорд Олатерн чуть не произнес пару нехороших слов, включая парочку непечатных, но которые смело можно перевести как “биеннале”.

“Это что за биеннале?” было написано на его благородном лице, когда Тео щедро вылил краску на картину, а баночка с налипшей пылью покатилась по полу под ноги ошеломленному искусством отцу гения.

– Папа! Гляди! – бросился к отцу Тео, требуя, чтобы тот быстро оценил выставку картин. Всего два часа, а у нас уже шедевров набралось на два музея с половиной. – Это…

Пойманный врасплох искусством лорд Олатерн даже не подозревал, что сейчас будет.

– Это прессионизм! – выдал Тео, глядя на мир с превосходством гения. – Это чувства! Вот ты видишь грушу на картине! Ну груша и груша! Что в ней интересного! Груша только может быть красивой или некрасивой. А в прессионизме все по-другому! Это – чувства. Вот как ты думаешь, что нарисовано на этой картине?

Все, кроме последнего вопроса лорд Олатерн воспринимал со спокойным согласием.

Однако последний вопрос вызвал у него мимолетный взгляд на меня: “Что?”. Я хранила молчание.