Альфонс Алёша

– Это сколько? Лет десять ко мне носа не показывали?

– Так ты же сама… – попыталась возразить Лёшина тёща, но мать перебила её.

– Но самое интересное – как вы себе это представляете – жить тут? – При этом хозяйка так уничижительно интонировала слово «тут», будто речь шла не о четырёхкомнатной квартире, а о ветхой землянке, – С тройней!

И тут Лёшина мама вдруг взяла, да и ляпнула:

– Вы не переживайте, ведь я тоже буду помогать!

Теперь Евдоксию Ардалионовну уже никто не обвинил бы в чрезмерном гротеске. Того требовал вызов. Глаза престарелой актрисы раскрылись так, что, имейся в одном из них монокль, он неминуемо бы выскользнул.

– Что-о-о? – вскричала она, и с деревьев за окном слетели птицы, – Кто из вас ещё собирается тут жить?!

Ответом ей был хор мгновенно проснувшихся младенцев.

Евдоксия Ардалионовна, несмотря на несносный характер, никогда не была настолько бездушной гадиной, чтобы вышвырнуть за дверь живых людей. К тому же семейство клялось, что вся эта временная мера продлится не дольше чем два дня. С некоторыми оговорками наступила стадия принятия.