Альфонс Алёша

Отец-молодец едва держался под натиском любящих женщин. Это выглядело словно репетиция любительской пьесы с коротким броским названием «Суперблиц», где половина труппы отчаянно переигрывала, а главный мужской персонаж не знал текста.

К а т я. Что конкретно она сказала?

Л ё ш а. Читайте регламент, приходите в мэрию…

М а м а Л ё ш и. А зачем ты ей ключи отдал? Сейчас бы въехали в квартиру – и шиш нас выгонишь!

Л ё ш а. Да это же были её ключи!

М а м а Л ё ш и. А, ну да, ну да…

Т ё щ а Л ё ш и. А зачем ты съехал со съёмной-то квартиры?

К а т я. Да какая разница? Сейчас-то нам что? На улице ночевать?

Т ё щ а Л ё ш и. А почему ты раньше не смотрел эти регламенты?

М а м а Л ё ш и.       Интересненько! А почему это вы́ раньше не смотрели эти регламенты? Раз тоже не смотрели, придётся тогда ехать жить к вам!

Т ё щ а Л ё ш и. В однушку в Мытищах? Ха-ха! Уж лучше к вам, у вас хотя бы двушка!

М а м а Л ё ш и. В Серпухов?

Л ё ш а. Всё, успокойтесь! Сейчас поедем нормально в гостиницу!

Три женщины посмотрели на Лёшу, затем на фургон с мебелью, затем снова на Лёшу, и он устыдился. Вот что бывает, когда не ориентируешься в гостиничных ценах столицы.