Невинная для разбойников

Оливия, у которой щеки уже не просто пылали, а горели огнем, сделала глоток и закашлялась. Вино оказалось куда крепче того, что она пробовала в жизни. Когда она проморгалась и перестала давиться, оказалось, что топчан опустел – разбойник уже стоял рядом с сундуком, перекладывая содержимое.

– Спать будешь внизу, – внезапно помрачнев, сказал он и достал из сундука стеганое одеяло. – В карете. Ночи сейчас теплые, переживешь. Чего застыла? Ешь давай, пей и пошла вниз. Или ты хочешь добавить к оплате свои прекрасные губки на моем члене?

Оливия поспешно уткнулась в миску, спеша поужинать.

Спаси ее все ангелы, в какую же переделку она попала! И даже когда герцог приедет за ней… Вернее, не “когда”, а “если”… От этой мысли стало еще хуже.

Потому что после поцелуя разбойника она уже не знала – радоваться своему пленению или горевать. Ведь при мысли о герцоге внутри сразу поднималась волна отвращения. А Ройс… при всем при том, что он душегуб и разбойник, но его губы были слаще всего, что она пробовала в жизни.