Камень. Книга десятая

– Что скажешь, внучок? – хмыкнул царственный дед.

– Виноват, государь, – вздохнул я. – Все было во сне, да еще и неожиданно, вот и не озаботился защитой…

– А должен был! Хоть во сне, хоть наяву! И на Ванюшу не обижайся, это он предложил Шуре тебя не расстраивать указанным промахом до твоей дуэли. – Дед опять хмыкнул. – Чувство собственного величия ослабевает?

– Ослабевает… – не стал отрицать я верно подмеченную тенденцию.

– Надолго ли? – И снова это обидное хмыканье. – Короче, боец, это не залет, это целых два залета. Согласен?

– Отрицать не буду…

– Арест на гауптвахте продляю до тридцати суток. Возражения?

– Так-то по-божески, – не удержался от «шпильки» я.

Дед, судя по всему, сдержал себя из последних сил, часто задышал и в конце концов выдал:

– Горбатого только могила исправит! И чтоб мои глаза тебя до вечера не видели!

Намек я понял правильно, рысью метнулся в хвост колонны и напросился в микроавтобус с частью нашей молодежи. На вопросительные взгляды друзей пожал плечами:

– Слегка накосячил, вот дедушка и осерчал… Отделался сравнительно легко – государь влепил всего-то тридцать суток кремлевской губы…