За последним порогом. Паутина. Книга 3

– Проверю, – кивнул он. – Но я не думаю, что найду там что-нибудь. И скажу прямо, если позволите – я вообще не верю, что есть смысл присматривать за слугами семейства. Мы все клялись на крови, никто из нас просто физически не сможет предать.

– Физически не сможет, говоришь, – усмехнулся я. – Знаешь, Антон, я предпочёл бы тебе это не говорить, но ты обязан знать: клятва не препятствует предательству. Затрудняет, но не так уж сильно. Кстати, в отношении наших сотрудников я предпочитаю слово «нелояльность». «Предательство» – это всё же слишком серьёзное слово, не стоит его употреблять без веских оснований.

– Как это клятва не препятствует предательству? – в полной растерянности переспросил Кельмин. Похоже, я его ввёл в состояние культурного шока – он и мне не может не верить, и принять крушение незыблемой истины тоже не может, вот и разрывается.

– Понимаешь, это одна из тех вещей, о которых люди слышат с детства, и настолько к этому привыкли, что даже не пытаются подвергать сомнению. Это что-то вроде абсолютной истины. Кто знает, тот молчит, но если бы ты немного подумал, то и сам бы всё понял. Это же очень просто – предатель никогда не считает себя предателем. Ну вот для примера представим такую ситуацию: мать кормит ребёнка с ложечки чем-то очень вкусным. И в один прекрасный момент, когда он доверчиво разевает рот, она вливает туда горькое лекарство. Это предательство?