Семь безликих святых

– Россана, – проговорила Каприс, ведя пальцем по поверхности стола. Еды перед ней не было, женщина просто сидела, ссутулив плечи. – Где ты была?

Роз распустила свою тугую косу.

– Была на работе, – ответила она. Уголки губ матери поползли вниз.

– Я повсюду искала тебя. Думала, ты умерла.

Святые! Похоже, Каприс считала Роз умершей всякий раз, когда та исчезала из поля ее зрения дольше, чем на несколько минут. Возможно, это объяснялось случившимся с Якопо или же у Каприс усилились проблемы с памятью.

Она сильно изменилась после смерти мужа. Роз не могла найти другого объяснения резко ухудшившемуся здоровью матери с того самого рокового дня, когда на пороге их дома появилась злосчастная коробка. Всего за одну ночь Каприс стала другим человеком. Она ничего не помнила. Отказывалась выходить из квартиры. Иногда общалась с людьми, которых не было в комнате, или смеялась над нерассказанными шутками.

Здравомыслие постепенно покидало Каприс, и Роз стало ясно: ее мать больше не сможет их содержать. А поскольку Якопо считался дезертиром, они не имели права на то мизерное пособие, что получали другие семьи погибших на фронте. Поэтому Роз устроилась на работу в «Бартоло», согласившись на небольшую плату, которую могла ей предложить Пьера, владелица таверны. Но этого было мало. Очень мало, учитывая, насколько дорогой была жизнь в Омбразии. Зато, по крайней мере, Пьера могла выслушать ее. Вытирая стаканы, женщина позволяла Роз говорить столько, сколько ей угодно, и всегда давала содержательный ответ. Она приносила Каприс еду и ничего не требовала взамен. Именно поэтому Роз не могла просить у Пьеры большей платы, и ей оставалось только смириться с трудностями.