Сердце Гудвина

Вообще, мы с Ксюшей были теми самыми подружками, которые обожают обсуждать парней, любовь и все, что с этим связано. Мы постоянно кого-нибудь любили, а кто-нибудь любил нас. Однако дольше месяца эти влюбленности затягивались редко, потому что все, что назвалось серьезным словом «отношения», пугало нас обеих.

Обязательства, ссоры, ревность, душераздирающие драмы расставаний – подобное происходило вокруг, кого ни возьми.

Нет уж, нам вполне хватало двухнедельного романтического счастья – с цветами, поцелуями, волнующей перепиской и повышающими самооценку свиданиями. А потом мы просто влюблялись в кого-нибудь еще, и все заканчивалось раньше, чем успевало превратиться в отношения.

Кто-то, конечно, обижался и пытался «все» вернуть, но после объяснения, что это «все» он выдумал сам, никаких притязаний ни у кого, за исключением Мартова, конечно, не оставалось. Но Кирилл особый случай, и я до сих пор не знала, что с ним делать.

Любовное признание Гудвина меня не удивило. Я знала, что могу кому-то нравиться и, возможно, даже тайно, но то, как он это преподнес, вызывало необъяснимое беспокойство. А я терпеть не могла беспокоиться по таким вопросам. Беспокоиться стоило о предстоящих через месяц экзаменах и поступлении в универ, а все, что касалось любви, должно быть связано только с приятными чувствами.