Малые Боги. Истории о нежити

Отсчитал Матвей за булыжник цельный рубль, из рук в руки. А потом взял кайлушку, тюкнул легохонько – и открыл друзу самоцветных сапфиров. И цена ей была семьсот рублей. Мозаичники потом чуть не весь булыжный товар переколотили, искали вторую такую же диковину. Не нашли.

Было такое, не было – бог весть. Вернее, что не было. Это ж дураком надо быть, чтобы щебеночной киркой друзу рушить, да еще на глазах у чужих людей. Однако ж сказка живет, потому что Матвей, бабки Ненилы внучатый племяш, и впрямь мастером был редкостным, какие раз в тыщу лет рождаются, а потом тыщу лет помнятся.

Матвейка с малолетства был к камню приставлен, а вот не давалось ему рукомесло, да и только. Шлиф навести, душу камня показать – это мог, а чтобы вещицу какую сработать – такое не получалось.

– Что его зря резать да гранить, ежели он и без того хорош?

Зато старателем Матвейка был знатным, в цветнокаменном промысле равного не было. Не только россыпи и скарны, но и всякий занорыш ему как на ладони были. Носом, что ли, чуял каменное сырье? Ежели где речушка мелкая да с перекатами протекает, так то Матвейке в особую радость. На таких речках старатели завсегда промышляют, золотишко в лотках моют, цветные камушки. А Матвей вечерами, в шурфе намаявшись, на речку развеяться ходил. И не бывало, чтобы пустым с прогулки возвращался. Солнце начнет к земле западать, на ряби речной бликами заиграет… самая краса вечерняя в ту пору настает. Галечки на речных, многажды промытых россыпях все до одной чудятся самоцветами. Всякая слюдинка бриллиантом сияет, любая шпатинка алмазной гранью посверкивает. Ну, и вода рябит… где в таком сиянии что рассмотреть? А Матвейка глядит с прищуром – да вдруг шагнет в воду и поднимет со дна что-то невидимое прочим.