Последний министр. Том 1

Возможно, у генерала сохранялась надежда, что конфликт этот не то, чтобы разрешиться, но исчерпает себя ввиду государева вмешательства. Однако Протопопов строго настрого запретил вмешивать сюда Государя и что-либо докладывать в Царское село. Что касается Родзянко и Бобринского, оба были обижены и чувствовали себя униженными настолько, что не считали возможным выходом из ситуации любой другой результат, кроме смерти обидчика.

– Соглашаемся, – Александр кивнул, принимая предложение секундантов стороны противника. – Стреляемся насмерть.

1917 год, январь 3,

Петроград, Набережная реки Фонтанка, дом 57.

«Какие-то 90 % политиков портят репутацию всех остальных».

Остаток вечера 3 января выдался напряжённым, но крайне продуктивным. Протопопов окончательно привык к новым условиям, которые были безусловно более стесненные, чем там, откуда он сюда попал. Отсутствовал интернет, телевидение, тренажерные залы, а сама жизнь выглядела куда более размеренной и вялотекущей. Все это доставляло энергичному Протопопову определенный и известный дискомфорт, но ни в коем случае не сковывало. Александр, как человек проведший часть своей жизни в местах не столь отдалённых, где жизнь далеко не сахар и по головке тебя никто не гладит, легко адаптировался к новым реалиям и даже находил их не просто удовлетворительными, а подходящими имеющимся задачам. Наверное, любому другому человеку, окажись он на месте Протопопова, долго пришлось бы привыкать к манере общения и тому, что каждое сказанное слово здесь имеет далеко идущие последствия. Тут же нельзя было просто брякнуть ради красного словца, но за базаром Александр привык не только следить, но и за гнилой базар спрашивать. Что касается комфорта, то, где наши не пропадали – Александр соорудил прямо в своем кабинете качалку из подручных средств. И охотно занимался в свободное время тем, что приводил свое новое тело в надлежащую физическую форму.