Дочь его врага

Дамир усаживается поудобнее и, подперев рукой лицо, приказывает:

– Раздевайся, Лера…

Я медлю. Умом понимаю – надо отыгрывать роль. Нужно поднять руки и расстегнуть пальто. Но вместо этого стою и смотрю на Дамира.

– Передумала? – хрипло спрашивает он.

Это слово стегает словно кнут. Отрезвляет, заставляет выбраться из собственной скорлупы.

– Простите, – виновато улыбаюсь и, поставив сумку на пол, медленно прикасаюсь к пуговицам на пальто. Во взгляде клиента нет бешеной похоти или какой-то сальности. Он вообще кажется не очень-то заинтересованным в том, что происходит. И это, надо сказать, немного успокаивает. Проходя инструктаж я чего только не наслушалась. Пришлось потом успокоительные пить даже.

Но либо мужчина умеет себя контролировать, либо у него есть потребности более специфические.

Платье, в которое меня нарядили, настолько откровенное, что еще больше подчеркнуть, для чего я здесь, просто невозможно. Разве что совсем голой остаться.

Но даже когда я остаюсь только в нем, Дамир продолжает лениво смотреть на меня, и все. Его взгляд молчаливо блуждает по моему телу, не дает расслабиться ни на мгновение.