Непокорные

Это было жаркое лето; мама говорила, что самое жаркое за последние десятилетия. Мы лазили по всей деревне, плескались в ручье, а когда нам все это надоедало, сбегали в прохладу холмов. Там нас ждали поросшие вереском склоны и скалы, укутанные туманом. Мы забирались так высоко, что Грейс заявила, что даже видит Францию. Я помню, как засмеялась и сказала Грейс, что Франция слишком далеко, по ту сторону моря. «Однажды мы отправимся туда и найдем ее, – сказала я. – Вместе».

В тот самый момент над нашими головами прокричала скопа. Я подняла голову, посмотреть, как она летит, как солнце серебрит ее крылья. Грейс взяла меня за руку, и я почувствовала такую легкость, будто я тоже парила в облаках.

Уже тогда некоторые из деревенских боялись к нам прикасаться, как будто бы мы с мамой были заразными или чумными. Но Грейс никогда не боялась. Она знала – по крайней мере, тогда, – что я никогда не причиню ей вреда.

Когда мы спускались, я потеряла в болоте свой башмак. Я помню, что так переживала, как расскажу об этом маме, что на обратном пути почти не разговаривала с Грейс. Я думала, что ей меня не понять. Дочь йомена – она получала новую пару башмаков раз в год. Моя мать с утра до ночи продавала сыр и сливовое варенье, лечила каждого больного из деревни, кто обращался к нам, – чтобы заплатить сапожнику за ремонт моих старых.