В лесу

– Говорю же, не хочу я есть. – Я услышал в собственном голосе брюзжание и все же открыл коробочку с сэндвичем. Кэсси права – возможно, нас ждет долгий день.

Мы уселись на бордюр, и Кэсси достала из рюкзака бутылку лимонной колы. Если верить описанию, то сэндвич был с курицей и овощами, но на вкус напоминал полиэтиленовую обертку, а кола оказалась теплой и приторно-сладкой. Меня слегка затошнило.

Не дай бог кто-нибудь решит, будто случившееся в Нокнари сломало мне жизнь и что я двадцать лет жил эдаким трагическим героем, который не в силах избавиться от призраков прошлого и с грустной улыбкой взирает на мир сквозь завесу сигаретного дыма и воспоминаний. События в Нокнари не наградили меня ни ночными кошмарами, ни импотенцией, ни патологической боязнью деревьев, ничем таким, что, будь я героем фильма, привело бы меня к психологу, заставило искать искупления и анализировать отношения с моей отзывчивой, но перепуганной женой. Честно говоря, порой я несколько месяцев подряд об этом даже не вспоминал. А потом в какой-нибудь газете натыкаюсь на статью о пропавших без вести, и вот они, Питер и Джейми, – улыбаются мне с обложки воскресного приложения на зернистых фотографиях, рядом со снимками исчезнувших туристов и сбежавших женушек, вместе со всей остальной компанией пропавших в Ирландии людей. Я проглядывал статью и словно со стороны отмечал, как подрагивают у меня руки, как трудно мне дышать, но этот чисто физиологический рефлекс утихал через несколько минут.