Цербер. Найди убийцу, пусть душа твоя успокоится

В центре гостиной с прямой спиной, как примерный подросток, сидел капитан Кислицын.

В углу в потёртом кресле развалился граф Зубов – бодрый молодящийся старик. Его дочь, Наталья Николаевна, наклонилась к отцу, коснулась его плеча пухлой ручкой и прошептала:

– Папенька, капитан Кислицын собирается Пушкина читать.

Граф не сразу понял.

– И что же? – сказал он. – Константин Борисович, конечно, читает прескверно…

– В соседней комнате генерал Бенкендорф, – прошептала Наталья Николаевна.

Глаза графа Зубова округлились:

– Уведите, уведите капитана немедля…

Наталья Николаевна подплыла к ёрзающему на стуле Кислицыну. Раскрыла перед ним альбом:

– Константин Борисыч. Vous connaissez tant de poèmes… pourriez-vous m’en écrire un dans l’album[7]?

– С превеликим удовольствием, – с готовностью ответил капитан. – Где перо-с?

– Идёмте, идёмте…

Каролина вошла в просторный дверной проём, за которым открылась следующая освещённая тяжёлой бронзовой люстрой комната.

С генералом Бенкендорфом беседовала графиня Зубова. От прежней красоты, по меткому выражению княгини Мусатовой, у графини осталось только платье. Но лицо её всё ещё отражало натуру светской львицы, чьё участие в жизни общества простирается дальше её особняка. Страсть к интригам, распространение слухов или участие в судьбе какого-нибудь прапорщика, которого срочно надо вернуть из Оренбурга в объятия возлюбленной… Таких в свете называли путаниками.