Линка

Движение – жизнь? Аюста говорила мне. А мне было больно, когда я двигалась. Движение – боль? Боль – жизнь? Где ты прячешься, искорка, что тогда заставила Юму испуганно уйти в небытие? Клац-клац – отбивали судьбу малышки пальцы писателя. Он не смотрел, не видел, не думал – он творил. Юный Бог, получивший на руки карт-бланш. Махнет рукой – река разольется, махнет другой – возвысятся горы. Найдет третью, ей тоже – так, словно отмахиваясь от мухи – и вот уже высятся бесконечно зеленые леса. Как ему это удается? Откуда он берет поток слов, рекой льющийся с кончиков пальцев. Интересно, а если бы не было компьютеров, если бы не было возможности печатать – что бы он делал тогда? Мне представился Лекса при свечах, что постоянно оглядывается, смотрит в окно – и хватается за заточенное гусиное перо. Скрип и тихий писк, будто где-то на кончике засела обиженная мышь, растекается по столу уродливая черная клякса.

Я моргнула, прогоняя наваждение. Воображение, как мне показалось, посмеялось надо мной. Откуда столь причудливые образы? Лекса ничего не сказал мне, вставая из-за стола. Через мгновение он скинул с себя одежду и развалился на кровати – устало и опустошенно. Выплеснул, выплюнул, опорожнился словотворчеством – мелькнула на лице усталая улыбка. Словно писатель вот-вот желал вскинуть руки, потянуться и крикнуть во всю глотку о только что пришедшей к нему свободе.