Ольховый король

– Ужин готов, – раздался его голос из-за двери гостиной. – Приходи, Вероника.

Не только ужин был сервирован со всем изяществом, которым славился «Гарни» – фарфоровые тарелки с тонким рисунком, хрустальные бокалы, мельхиоровые приборы и кипенно-белые льняные салфетки, – но и свечи были зажжены на низком столике. Сергей помог Веронике сесть в глубокое бархатное кресло. Узел, которым она завязала на груди покрывало, при этом развязался, и она подхватила тяжелую ткань, чтобы та не сползла на пол.

– Если бы ты вообще не прикрывалась, я был бы только рад, – сказал он, откупоривая бутылку шампанского. – Но не бери как просьбу. Это всего лишь жадность моих глаз.

Она еще при первой встрече расслышала чистоту его русского и, как теперь понимала, московского выговора. В том же, как он строил фразы, слышались иной раз и отзвуки других языков, столь же неведомых ей, как его жизнь в целом.

Вероника отпустила края покрывала, и оно скользнуло на пол, открывая ее Сергею совсем и всю.

Шампанское выпили молча – он не произнес ни слова, понимая, наверное, как и она, что любое слово было бы пошлым, потому что любых слов мало для выражения того, что они чувствуют оба.