Ольховый король

Он горел волнением, странным, ледяным. И не волнением даже, а чем-то сродни ярости.

– Чьей жизнью лучше рисковать? – спросила Вероника.

Артынов словно споткнулся. Потом, глядя ей в глаза, ответил медленно и ясно:

– Вашей жизнью я не рискну никогда. Мне довольно того поля на границе.

Теперь они молчали оба. В гулком пространстве парадного Вероника слышала сердцебиение. Его, ее? Она не знала.

Артынов первым нарушил молчание.

– Поедемте со мной в Москву, – сказал он. – Я приехал только за вами. – И добавил быстро, чтобы она не успела возразить: – Если вы волнуетесь за доктора… С ним здесь ничего не станется. Это действительно было недоразумение, ошибка заезжего хвата. На вашего Цейтлина весь минский истеблишмент молится, чтобы лечил их драгоценные желудки и нервы. – Он замолчал. Горло его судорожно дернулось. Потом произнес: – Вы правы, мне противно находиться с ними рядом. Не позднее как через месяц я буду за границей. Поедемте со мной, прошу вас.

– Продолжите работать на них в Европе?

– Вас это никак не коснется. Чем угодно готов поклясться.