Курсант. Назад в СССР 12

Мой план остаться наедине с Ковригиным накрылся медным тазом. Люська и Сема уходить не собирались, воспользовавшись гостеприимством хозяина, принялись уминать угощения.

Писатель чинно разлил коньяк по бокалам. Я сидел и ездил ладонями по коленкам, изображая скромного молодого автора.

– Давайте за литературу, – сказал хозяин дома тост, мне показалось, что немного грустно. – Настоящую литературу, не то, что сейчас…

Я уловил его настроение и решил подыграть. Судя по всему, Ковригин был писателем, что называется, старой школы, и ваял историческую прозу, рассказывал про события прошлых эпох, чтобы уйти от догм соцреализма и обязательной одноцветной политической окраски текста.

– Поддерживаю! – воскликнул я. – Сила литературы, я считаю, в традициях и в памяти предков. Мы должны донести до будущих поколений зерно истины…

Ничего более умного и писательского в голову не пришло. Все-таки я мент, а не литератор. Но и мое высказывание, вроде, проканало.

Ковригин одобрительно крякнул и выпил. Опустошил бокал залпом, по-пролетарски, как и Сема с Люсей. Я было хотел посмаковать коньячок, пригубить сначала, но, глядя на сотрапезников, не стал привередничать и выделяться, тоже бахнул по-рабочекрестьянски. Когда разлили по второй, бутылка кончилась.