Джулия [1984]

Со стены над конторкой глядели фотографии семерых. Из них шестеро позировали у Стены жертв перед отправкой на фронт; их портреты были распечатаны в формате проездных удостоверений и помечены штампом «Красный лев»: этой чести удостаивались изображения павших в бою. Единственная дочь, ныне здравствующая, была сфотографирована в разные годы жизни, от младенчества до сорокалетия. Копия Аткинс, она служила разнорабочей в Транспортном управлении. Троих детей, не представленных в этой подборке, Аткинс никогда не упоминала, из чего следовало, что они попали в число нелиц. Подумать только: эта троица не оставила по себе ничего, кроме трех десятых бронзового значка.

Многие этноменьши устраивались на работу комендантами. Это был верный путь к членству в партии, а также способ уберечься от лагерей, потому они, по всей вероятности, охотно платили такую щадящую цену, как длинный рабдень. Злые языки поговаривали, что этноменьши более склонны доносить на своих белых подопечных и бессовестно вымогают у них взятки. Но Джулия в этом сильно сомневалась, поскольку то же самое болтали про жителей Полуавтономных зон. К тому же Аткинс не производила такого впечатления. Она благосклонно принимала небольшие пакетики, но никогда не третировала девушек скромного достатка. Партию она боготворила, наивно и восторженно превозносила каждую новую догму, но не бежала строчить доносы на тех, кто пренебрегал этими догмами. Своих подопечных она обожала почти так же, как партию, и, насколько было известно, ни разу не зафиксировала «Деяние: уровень желтый» или «Деяние: уровень красный», а уж тем более – «Деяние: уровень черный». За все время проживания Джулии в женском общежитии номер 21 у них исчезли всего три девушки. При более суровом коменданте число потерь с легкостью подскочило бы до тринадцати.