Красная карма

Знакомая сцена. Студенты передавали по цепочке булыжники и всякие обломки, чтобы укрепить свою баррикаду, или вырывали из земли решетки, защищавшие корни деревьев. При свете горящего мусора и уцелевших фонарей можно было различить вельветовые пиджаки, плащи, рабочие блузы. Поодаль, слева, маячили фосфоресцирующие оранжевые полосы на непромокаемых плащах спецназовцев. За их шеренгой выстроились поливальные машины и бульдозеры, готовые врезаться в баррикаду…

Эрве вздохнул: вряд ли в этом будет хоть какой-нибудь толк… Демортье и Тривар – те уже помогали товарищам. А он обогнул баррикаду, прошел под сводами галереи улицы Риволи и свернул на улицу Оратуар. Тут он постоял с минуту, прислонившись к ограде. Потом сел на тротуар, в тени статуи адмирала Колиньи, закурил очередную «Голуаз» и погрузился в мечты, как недавно на набережной Арсенала. Вот таков он был, этот Эрве: вокруг него горел Париж, надвигался конец света, а он сидел и спокойно покуривал, глядя в пространство, у ног бородача в жабо, которого всегда принимал за Генриха IV.