Ну, возьми меня!

– Куфаю! Ик, – послышался сдавленный голос. – Мне офень фтыдно!

На него смотрел хомяк с огромными щеками. В глазах «хомяка» стояло раскаяние и угрызения совести.

– Я фшегда, когда раффтраиваюфь, куфаю… Офобенно по нофям, – вздохнул «ужин». И посмотрел на варенье. – Ик! Ой!

– Иди с-с-спать, – прошипело чудовище, видя, как липкие руки закрывают крышку варенья. А потом перепачканные губы облизывают пальцы.

– Мне так стыдно, – шмыгнул носом «ужин», вытирая руки о платок. – Хотя, погодите! Вы тоже есть пришли? О! Так это же здорово! Будем хомячить вместе! Сразу видно, что родственники! Пусть и очень дальние! Это у нас семейное!

Если бы они действительно были родственниками, то чудовище с удовольствием отстирал бы ее с генеалогического гобелена. С пятновыводителем. Вручную.

– Ложись спать, – вымученная улыбка чудовища выглядела почти настоящей.

– Да иду я, иду, – вздохнул «ужин», растирая варенье по лицу. Дверь в столовую закрылась. И они двинулись по коридору. Рядом с чудовищем шел и икал «ужин». Икал и подскакивал. А потом зажимал рот рукой и извинялся.